Предгорье

Эта каменная глыба, как тиара, возлегла На главу в толпе шеломов, и над ней клубится мгла. Этой церкви ветхий остов (плющ зеленый на стенах)— Пред венчанным исполином испостившийся монах. И по всем путям — обетных, тонких тополей четы; На урочищах — Мадонны, у распутия — Христы. Что ни склон — голгофа Вакха: крест объятий простерев, Виноград распяли мощи обезглавленных дерев. Пахнет мятой; под жасмином быстрый ключ бежит с холма, И зажмурились от солнца, в розах, старые дома. Здесь, до края вод озерных, — осязаемый предел; Там — лазурь одна струится, мир лазурью изомлел.

Я не знаю, что сулит мне, но припомнилась родной Сень столетняя каштанов над кремнистой крутизной; И с высот знакомых вижу вновь раздельным водосклон Рек души, текущих в вечность — и в земной, старинный сон.

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен, стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.

Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушёл, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошёл. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.

Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал.

Бежит и видит человека на золотом на берегу. А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.