Секстина IV («Ингеборг» Келлермана)

Кто смерть, на жизнь напавшую, отторг Своей любовью, — бархатной рапирой, — Какой тому пришлось вкусить восторг! Как он воспет вселенской вечной лирой! Бессмертен Аксель, спасший Ингеборг Своей любви благоуханной миррой! Чье чувство распустилось в сердце миррой, Тот, победив стихию, смерть отторг, Пусть вероломна память Ингеборг И пусть измены свежею рапирой Она пронзила Акселя, пусть: лирой Воспетые, их имена — восторг. Любовь всегда должна будить восторг, Благоухая терпко-пряной миррой, Звучать волшебно-звонко-пламной лирой, И горе тем, кто светлую отторг: Проклятье поразит его рапирой, — Так проклята вовеки Ингеборг. О, радость жизни! солнце! Ингеборг! Будившая вокруг себя восторг! Разившая сердца взорорапирой! Упившаяся сердцем друга, — миррой, — Чей, как не твой, взор — Акселя отторг, Прославленного пламенною лирой! О бедный князь! взамен воспетья лирой — Ты возвратил бы лучше Ингеборг… Но нет, но нет! души твоей восторг, Которым смерть ты от нее отторг, Не понят ею. Не кадить бы миррой Изменнице, — пронзить ее рапирой. Благословен, не тронувший рапирой: Он не был бы воспет вселенской лирой. Благословенна вспыхнувшая миррой Для Акселя, и ты, ты, Ингеборг, Проклятая, исторгшая восторг В его душе, что смерть твою отторг!

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Мы здорово отстали от полка. Кавказ в доспехах, словно витязь. Шурует дождь. Вокруг ни огонька. Поручик Дозморов, держитесь! Так мой денщик загнулся, говоря: где наша, э, не пропадала. Так в добрый путь. За Бога и царя. За однодума-генерала. За грозный ямб. За трепетный пэон. За утонченную цезуру. За русский флаг. Однако, что за тон? За ту коломенскую дуру. За Жомини, но все-таки успех на всех приемах и мазурках. За статский чин, поручик, и за всех блядей Москвы и Петербурга. За к непокою, мирному вполне, батального покоя примесь. За пакостей литературных вне. Поручик Дозморов, держитесь! И будет день. И будет бивуак. В сухие кители одеты, мы трубочки раскурим натощак, вертя пижонские кисеты.

А если выйдет вовсе и не так? Кручу-верчу стихотвореньем. Боюсь, что вот накаркаю — дурак. Но следую за вдохновеньем. У коней наших вырастут крыла. И воспарят они над бездной. Вот наша жизнь, которая была невероятной и чудесной. Свердловск, набитый ласковым ворьем и туповатыми ментами. Гнилая Пермь. Исетский водоем. Нижне-Исетское с цветами.

Но разве не кружилась голова у девушек всего Урала, когда вот так беседовали два изящных армий генерала? И с почвонюг порой слетала спесь. И то отмечу, как иные авангардисты отдавали честь нам, как солдаты рядовые. Мне все казалось: пустяки, игра. Но лишь к утру смыкаю веки. За окнами блистают до утра Кавказа снежные доспехи.

Два всадника с тенями на восток. Все тверже шаг. Тропа все круче. Я говорю, чеканя каждый слог: черт побери, держись, поручик! Сокрыл туман последнюю звезду. Из мрака бездна вырастает. Храпят гнедые, чуя пустоту. И ветер ментики срывает. И сердце набирает высоту.

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.