Солнечные пятна

Шар огненный все просквозил, Все перепек, перепалил, И, как груженый лимузин, За полдень он перевалил,- Но где-то там - в зените был (Он для того и плыл туда),- Другие головы кружил, Сжигал другие города. Еще асфальт не растопило И не позолотило крыш, Еще светило солнце лишь В одну худую светосилу, Еще стыдились нищеты Поля без всходов, лес без тени, Еще тумана лоскуты Ложились сыростью в колени,- Но диск на тонкую черту От горизонта отделило,- Меня же фраза посетила: "Не ясен свет, пока светило Лишь набирает высоту!"

Пока гигант еще на взлете, Пока лишь начат марафон, Пока он только устремлен К зениту, к пику, к верхней ноте, И вряд ли астроном-старик Определит: На Солнце - буря,- Мы можем всласть глазеть на лик, Разинув рты и глаз не щуря. И нам, разиням, на потребу Уверенно восходит он,- Зачем спешить к зениту Фебу? Ведь он один бежит по небу - Без конкурентов - марафон! Но вот - зенит. Глядеть противно И больно, и нельзя без слез, Но мы - очки себе на нос, И смотрим, смотрим неотрывно, Задравши головы, как псы, Все больше жмурясь, скаля зубы,- И нам мерещатся усы - И мы пугаемся - грозу бы!

Должно быть, древний гунн Аттила Был тоже солнышком палим,- И вот при взгляде на светило Его внезапно осенило, И он избрал похожий грим. Всем нам известные уроды (Уродам имя - легион) С доисторических времен Уроки брали у природы,- Им апогеи не претили, И, глядя вверх до слепоты, Они искали на светиле Себе подобные черты. И если б ведало светило, Кому в пример встает оно,- Оно б затмилось и застыло, Оно бы бег остановило Внезапно, как стоп-кадр в кино.

Вон, наблюдая втихомолку Сквозь закопченное стекло - Когда особо припекло,- Один узрел на лике челку. А там - другой пустился в пляс, На солнечном кровоподтеке Увидев щели узких глаз И никотиновые щеки... Взошла луна - вы крепко спите. Для вас светило тоже спит,- Но где-нибудь оно в зените (Круговорот, как ни пляшите)- И там палит, и там слепит!..

1973

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Мы здорово отстали от полка. Кавказ в доспехах, словно витязь. Шурует дождь. Вокруг ни огонька. Поручик Дозморов, держитесь! Так мой денщик загнулся, говоря: где наша, э, не пропадала. Так в добрый путь. За Бога и царя. За однодума-генерала. За грозный ямб. За трепетный пэон. За утонченную цезуру. За русский флаг. Однако, что за тон? За ту коломенскую дуру. За Жомини, но все-таки успех на всех приемах и мазурках. За статский чин, поручик, и за всех блядей Москвы и Петербурга. За к непокою, мирному вполне, батального покоя примесь. За пакостей литературных вне. Поручик Дозморов, держитесь! И будет день. И будет бивуак. В сухие кители одеты, мы трубочки раскурим натощак, вертя пижонские кисеты.

А если выйдет вовсе и не так? Кручу-верчу стихотвореньем. Боюсь, что вот накаркаю — дурак. Но следую за вдохновеньем. У коней наших вырастут крыла. И воспарят они над бездной. Вот наша жизнь, которая была невероятной и чудесной. Свердловск, набитый ласковым ворьем и туповатыми ментами. Гнилая Пермь. Исетский водоем. Нижне-Исетское с цветами.

Но разве не кружилась голова у девушек всего Урала, когда вот так беседовали два изящных армий генерала? И с почвонюг порой слетала спесь. И то отмечу, как иные авангардисты отдавали честь нам, как солдаты рядовые. Мне все казалось: пустяки, игра. Но лишь к утру смыкаю веки. За окнами блистают до утра Кавказа снежные доспехи.

Два всадника с тенями на восток. Все тверже шаг. Тропа все круче. Я говорю, чеканя каждый слог: черт побери, держись, поручик! Сокрыл туман последнюю звезду. Из мрака бездна вырастает. Храпят гнедые, чуя пустоту. И ветер ментики срывает. И сердце набирает высоту.

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.