П. А. Осиповой (Аминь, аминь! Глаголю вам)

Аминь, аминь! Глаголю вам: Те дни мне милы и священны, Когда по Сороти брегам, То своенравный, то смиренный Бродил я вольно там и там; Когда вся живость наслаждений Во славу граций и вина, Свежа, роскошна, как весна, Чиста, как звуки вдохновений, Как лента радуги ясна, Во мне могучая кипела,- И я, счастливец, забывал: Реку, где Разин воевал, Поля родимого предела, Симбирск, и кровных, и друзей, И все, что правилось когда-то Моей фантазии крылатой, Душе неопытной носи. И та, кого моим светилом И божеством я называл, Кому в восторге нежно-милом Стихи и сердце отдавал; Та красота, едва земная, Та знаменитая жена, Многоученая, святая, Которой наши времена Сияют радостнее рая; Та, для кого не раз, не два Моя порочилась молва; Та красота, которой много Российской жертвовал Парнас… Когда туманною дорогой Брела поэзия у нас, Та благосклонная… вот чудо! Под вашим небом и во сне Она не грезилася мне, И вообще я помнил худо О достопамятной весне… Так луч денницы прогоняет. Пары с проснувшихся полян; Так возмутительный стакан Мечты и мысли возвышает. Благословенная пора! Она жива мне, как вчера. Бывало, звезды тихой ночи Глядятся в зеркале пруда… Как чаровались мне тогда Душа и сердце, слух и очи! Самодовольные, во мне Надежды пылкие вставали, Играли весело oнe, И в даль ни разу не летали Надежды лучшие мои! А дом, а сад густозеленой, Пруды и Сороти студеной Гостеприимные струи! А вид на долы и на горы И сень прибережной горы! А мост, а пышные дары Помоны, Бахуса и Флоры! А вольномыслящий поэт, Наследник мудрости Вольтера! Ни тени скуки, ни сует, И с полным жаром юных лет В свободу сладостная вера! Все это радует меня, Все мне пленительно доныне, Здесь, где на жизненной пучине Нет ни ветрила ни огня. О! я молюсь, мой добрый гений! Да вновь увижу те края, Где все достойно песнопений, Где вечный праздник бытия!

Проверь свои знания

Кто автор этих строк?

Июльский день прошел капризно, ветреный и облачный: то и дело, из тучи ли, или с деревьев, срываясь, разлетались щекочущие брызги, и редко-редко небо пронизывало их стальными лучами. Других у него и не было, и только листва все косматилась, взметая матовую изнанку своей гущи. Слава богу, это прожито. Уже давно вечер. Там, наверху, не осталось ни облачка, ни полоски, ни точки даже… Теперь оттуда, чистое и пустынное, смотрит на нас небо, и взгляд на него белесоватый, как у слепого. Я не вижу дороги, но, наверное, она черная и мягкая: рессоры подрагивают, копыта слабо-слабо звенят и хлюпают. Туман ползет и стелется отовсюду, но тонкий и еще не похолодевший. Дорога пошла молoжами. Кусты то обступают нас так тесно, что черные рипиды их оставляют влажный след на наших холодных лицах, то, наоборот, разбегутся… и минутами мне кажется, что это уже не кусты, а те воздушные пятна, которые днем бродили по небу; только теперь, перемежаясь с туманом, они тревожат сердце каким-то смутным не то упреком, не то воспоминанием… И странно, — как сближает нас со всем тем, что _не — мы_, эта туманная ночь, и как в то же время чуждо друг другу звучат наши голоса, уходя каждый за своей

душою в жуткую зыбкость ночи…

Брось вожжи и дай мне руку. Пусть отдохнет и наш старый конь… Вот ушли куда-то и последние кусты. Там, далеко внизу, то сверкнет, то погаснет холодная полоса реки, а возле маячит слабый огонек парома… Не говори! Слушай тишину, слушай, как стучит твое сердце!.. Возьми даже руку и спрячь ее в рукав. Будем рядом, но розно. И пусть другими, кружными путями наши растаявшие в июльском тумане тени сблизятся, сольются и станут одна тень… Как тихо… Пробило час… еще… еще… и довольно… Все молчит… Молчите и вы, стонущие, призывные. Как хорошо!.. А ты, жизнь, иди! Я не боюсь тебя, уходящей, и не считаю твоих минут. Да ты и не можешь уйти от меня, потому что ты ведь это я, и никто больше — это-то уж наверно…

Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.